Вы пригласили меня в инновационный центр Олимпийского комитета – расскажите, что это за место?
Здесь занимаются подготовкой профессиональных спортсменов к Олимпийским играм, в первую очередь — контролем функционального состояния, для персонификациии подхода к тренировочным нагрузкам. Я два месяца назад открыл сезон подготовки к восхождению на Монблан, — а это длительная и тяжёлая физическая нагрузка, – решил протеститровать свою функциональную готовность. Горовосхождение требует 10-12 часов нагрузок без перерыва, и надо знать, как ты их выдержишь. Подъём в гору – это не поездка на такси: «остановите, я передумал». Если ты пошёл с недостаточной степенью подготовки, пусть даже поднялся, но не можешь спуститься – значит, люди из группы будут тебя нести, а они сами уже еле идут.
Я впервые беру интервью в барокамере…
Сейчас система отключена, а в принципе она воспроизводит условия гор, разрежая воздух и имитируя разную высоту – две тысячи метров, три, четыре. Вот тренажёры – гребной, беговая дорожка. Двери герметично закрываются, воздух постепенно откачивается, а я бегу по дорожке. На дорожке изменяется угол наклона, имитируя подъём в гору. Ко мне подключены датчики и все показатели, – температура тела, давление, пульс, — выводятся на наружный монитор, за которым наблюдает врач.
Который увидит, когда вы будете близки к обмороку…
Точно. Потому что тренировка функциональной диагностики должна определить предел физической нагрузки, до которого ты можешь дойти.
Что показали результаты ваших тестов?
Что я готов к восхождению, могу выносить длительные нагрузки, но только в низком темпе. Как только темп возрастает, у меня начинается закисление — когда в результате интенсивной нагрузки в мышцах накапливается молочная кислота. Она затрудняет нервную проводимость: ты не можешь дальше нагружать своё тело. Может произойти даже мышечный отказ – когда ты просто не в состоянии двинуться. То есть на сегодняшний день я нахожусь в пограничном состоянии готовности штурмовать Монблан.
Откуда истоки любви к тому, чтобы вот так нагружать собственное тело?
В детстве меня бесконечно отправляли в какие-то секции или кружки. Но я не задерживался нигде дольше года, максимум — полутора. Дзюдо, биатлон, лёгкая атлетика, в студенчестве – бокс, лыжные гонки. Был ещё бодибилдинг, потом армрестлинг, борьба. Стал постарше – встал на горные лыжи, потом — на сноуборд. Потом был серфинг, потом — виндсерфинг. Всё хотелось освоить, везде хотелось, чтобы тело запустило режим, при котором оно может выполнять именно то, что требуется для этого вида спорта. Дальше появился яхтинг — большие яхты, потом малые. Дальше — гребля, сначала на обычных байдарках, потом — с аутригером, это так называемая океанская байдарка. Потом — гребля на «драконах», это большие 10-ти или 20-тиместные. Гребцы сидят на специальных сидениях, по 5 или по 10 с каждой стороны, а на корме – рулевой, который управляет большим веслом. Дальше начались горные восхождения.
Вы перечислили какое-то невероятное для одного человека количество видов спорта
Сегодня я понимаю, что освоение каждого из них было для меня путешествием в нового себя. Не спорт ради спорта, а открытие себя — такого, каким я до этого себя не знал. Новых движений, новых возможностей своего тела и разума, новых людей рядом. Кстати, эти знакомства — тоже мощный фактор, ещё один стимул моего интереса ко всему новому.
Логично, если вспомнить вашу книгу «Жажда», где вы пишете, что защита любого существующего успеха – это слабость. Что только изменение обстоятельств является двигателем прогресса.
Да, это моя жизненная позиция во всём, не только в спорте.
Открывать новые возможности тела – прекрасно. Но для этого должен быть накоплен некий потенциал, нужна подготовка. Прозанимавшись десять лет шахматами, не прыгнешь в один прекрасный день на сноуборд. Как вы поддерживаете своё физическое состояние в ежедневном режиме?
На этот вопрос у меня есть очень простой ответ – никак. У меня нет никакой рутинной спортивной активности. Я не делаю зарядку, не хожу в спортзал – то есть ходил когда-то, но это было, скорее, данью моде. Единственное, что я делаю каждый день — 50 бёрпи. Это упражнение из кроссфита: приседаешь, уперев руки в пол, выпрыгиваешь ногами назад в планку, отжимаешься, возвращаешься в планку, прыжком подтягиваешь ноги к рукам, как бы возвращаясь в положение сидя, и потом мощно выпрыгиваешь вверх. И так 50 раз. Каждый день – дома, в отпуске, в командировке, в гостинице. Утром, днём или вечером, неважно.
Наутро после плотного ужина с алкоголем – тоже делаете?
А я не пью. Уже пять лет.
Вообще не употребляете алкоголь? И не курите?
Ни то не другое, абсолютно.
Это связано со здоровьем, или просто спонтанное решение?
Я курил лет двадцать. А пять лет назад застукал свою дочку, Полину, с сигаретой. И долго, спокойно, очень доходчиво, как мне казалось, объяснял ей, что это плохо. Она меня внимательно слушала, а в конце разговора сказала: «Пап, я тебя услышала и поняла. Но ты сам-то? Мне все это рассказываешь, а сам покуриваешь». И крыть мне было нечем — бросил.
Легко?
На самом деле я хотел бросить очень давно, пытался много раз — безуспешно. И в какой-то момент перестал пытаться. А тут дочка даёт такой мощный мотиватор. В общем, я решил предпринять крайнюю попытку бросить курить, – думаю, уже десятую, если не двадцатую. Для этого я применил очень интересный момент. Мне попался ролик на YouTube, где говорилось, что когда мы курим, мы посылаем некий сигнал в определённый участок мозга. Я-то раньше думал, что курение — это какая-то алхимия, что-то такое особенное возникает в организме, от чего мы получаем удовольствие. А тут тебе говорят «ничего особенного, ты просто сигнал посылаешь. И можешь его туда послать другим способом». Мне стало обидно, и я решил проверить – так ли это. Там предлагался простейший вариант: вспомнить какое-то яркое событие, после которого весь мир был таким прекрасным, что ничего больше не хотелось — только наслаждаться этим состоянием.
И воспроизводить его каждый раз, когда хочется закурить?
Точно. И я вспомнил, что у меня было такое недавно: я долго, минут тридцать прыгал на батуте – у меня рядом с домом есть батутный центр. Нагрузился, устал, вышел на улицу, а там — яркое солнце. Оно просто как-то обволакивало, я испытал невероятный восторг. И ещё два часа после этого мне вообще ничего не надо было, — какой там курить! — весь мир был моим. Фантастическое чувство. И когда этот ютьюбовский ролик предложил мне вспомнить какое-то такое состояние, я вспомнил именно это.
С тех пор каждый раз, вместо того, чтобы достать сигарету, вы бежите в батутный центр?
Ну, не так буквально (смеётся). Надо воспроизвести не само действие, а прекрасное состояние, которое после него возникает — чтобы, чёрт побери, послать сигнал удовольствия в этот центр другим образом, не покурив.
В общем, когда я сказал дочке: «Всё, Полин, больше курить не буду». Наступил день, захотелось курить. Бросаю всё, еду в батутный центр. Прыгаю там, как бобик, и думаю – вот, блин, обидно будет, если такого эффекта, как в прошлый раз, не получится. Прыгаю, прыгаю, выхожу — опять светит солнце, опять меня посещает этот восторг. В этот день я приезжал туда три раза — и понял, что смогу до вечера продержаться и не закурить, потому что это состояние меня заполнило.
И всё – сработало навсегда?
На следующий день меня опять стало выворачивать от желания закурить, я опять в батутный центр — всё повторилось. В общем, я понял: когда наполняю себя чем-то светлым и ярким – это работает. Батут — это был просто триггер. Кстати, когда я рассказываю об этом, то применяю очень интересную фразу: никогда не говорю, что бросил, потому что если бросаешь – ты как будто от этого бежишь, и скорее всего — оно тебя нагонит. Я не бросил курить, мне стало просто не надо. Оказалось, можно заполнять себя тем, что мне нравится, и оно будет вытеснять то, от чего я хочу избавиться. Со временем оказалось, что когда я заполняю себя социально преобразующими действиями, или, проще говоря, делаю добрые дела – это наполняет меня такими же ощущениями.
Выпивать перестали по этой же причине?
Это тоже стало просто не надо. У меня в тот момент было много вина — я только что закупил отличнейшее «Амароне», моё любимое — целый холодильник, 150 бутылок самого отборного. И тут настал этот период. Какова же была радость моих друзей, когда они поняли, что всё достанется им! В общем, курение и алкоголь перестали быть триггером запуска удовольствия. Появилось очень много других вещей, например, как я уже сказал, — социально преобразующие действия. В этот момент мы с женой Катей открыли «Рыбаков Фонд», и решили посвятить себя предназначению. То есть вдруг обнаружили, что, чёрт побери, скорее всего у нас есть миссия какая-то – иначе зачем мы явились на свет.
Какой спорт сегодня присутствует в вашей жизни регулярно?
Гигантское разнообразие разных активностей. Например, два месяца назад мы сделали зарубу. Заруба – это такое спортивное состязательное мероприятие с блогерами: фитнес-блогеры, я как блогер-миллиардер, ещё ребята. Мы собираемся на стадионе — толкаем гири, бегаем на скорость. Зовём наших подписчиков — приходят тысячи человек, болеют за нас. То есть я сам формирую вокруг себя активность, самые разнообразные её виды, потому что не люблю повторяющихся, рутинных моментов. Из рутины – только бёрпи. Это меня просто заряжает энергией, особенно если поставить рэпчик такой, ритмичный…
Кого слушаете?
Басту люблю, люблю новых молодых исполнителей – и русских, и англоязычных. Мне нравятся современные трендовые ритмы рэпа. Кстати, сам начал писать рэп. Когда понял, что меня это цепляет, то подумал, что надо себя срочно расширить и в эту область. И стал автором: пишу композиции, в следующем году выпущу диск. Более того — концерт сделаю обязательно. Оказалось, что артистическая часть во мне тоже была, просто я ее не питал никак раньше, а теперь она получает подпитку и реализацию.
Командные виды спорта любите?
Конечно! У нас в Физтехе, в моей альма-матер, есть традиция: каждый год проходит «Матч века» — команды играют, сменяя друг друга, 24 часа без перерыва. И, конечно, я принимаю участие. Играю на средней линии, связующее звено между нападением и защитой. Ещё я прекрасно играю в теннис — ну, на любительском уровне. Если супруга зовёт поиграть, я с удовольствием её поддерживаю. Летом в Сокольниках берём корт – и вперёд. Детишки тоже в большой теннис играют, все мы играем в настольный. То есть постоянно заполняем свою жизнь спортивными событиями — нерегулярными, но разнообразными. Мы живём в посёлке Художников на Соколе, велики стоят прямо у дома – сел, погнал по посёлку, или в парк можно уехать. Короче, меня больше всего тяготит однообразие.
Поэтому вы не любите спортивный зал?
Да. Одно время заставлял себя, в World Class ходил, но чувствовал так: физическая активность есть, а удовольствия эмоционального нет. Знаете, я давно уже понял, что моё здоровье — оно комплексное, и оно в эмоциях. Сейчас поясню. Моё тело – это тарелка, на которой лежат мои чувства. Мое сознание – это едок, который питается чувствами и эмоциями. Мои представления о себе и о мире – это повар, который эти чувства готовит. Он использует в приготовлении блюд творческую энергию — это как бы соусы такие разнообразные. Соответственно, если я прокачиваю только тонус тела, а соусов, — чувств и эмоций, — при этом нет, то это будет просто тарелка: красивая, крепкая, но пустая. А когда я живу комплексной жизнью, получается и тарелка красивая, и эмоции на ней, и повар, который вечно кайфует «как сегодня я приготовлю эти эмоции?». В общем, я больше всего не люблю банальности и повторения.
Как началось ваше увлечение хелибордингом?
Это всё то же разнообразие. Искал очередные виды новой деятельности и новых людей: любящих движуху, спортивных, подтянутых, акцептирующих риск, но риск разумный, не экстремалов каких-то. Так я наткнулся на хелибординг. Название происходит от слов «хели» — «вертолёт», и «борд» — доска. Лыжным фрирайдом я давно занимался, а тут увидел ролик в ютьюбе, — как людей забрасывают совсем уже в какие-то жопеня, — и захотелось попробовать. Первый заброс был на Камчатке. Когда мы решили, что нам нужен фрирайд, захотели именно туда.
Кто это — «мы»?
Всегда есть люди, готовые разделить твои безумства. Бросить всё, найти 300 или 500 тысяч рублей, чтобы отправиться в такое путешествие. Иногда, если у ребят нет денег, я ссужаю — понятно, не всем, близкому кругу. И вот мы собрали компанию, 18 ребят, это как раз один «Ми-8» — чтобы оптимально было по расходам, не на пять же человек его арендовать. У нас команда обычно сборная — и хелибордеры и хелискишники. Приезжаем на базу «Снежная долина», нас встречает и дальше сопровождает человек по кличке Мороз: тренер, гид, профессионал фрирайда и хелибординга. Ну а дальше – зависит от погоды. На Камчатке из семи дней недели лётными могут быть три-четыре, да и то если повезёт. Иногда все семь дней просто катаешься по горкам. А повезло – летишь. Вертолёт приземляется — точнее, не приземляется, а касается передним колесом горы, задние колеса – в воздухе. Все выпрыгивают со своими досками, лыжами и вертолёт уходит вниз, на точку, в которую мы предположительно спустимся.
Ключевое слово – предположительно.
Именно. Интересно, что на инструктаже людей всегда спрашивают, какого они уровня, и все говорят «нормального». А на склоне у кого-то от испуга случается ступор. Я первый раз там, на Камчатке, видел, как здоровых, спортивных мужиков от высоты, от неожиданности, от того, что они видят вокруг, расклинивает паралич. Они подходят к склону и реально не могут двигаться. А группа не может его оставить — мы должны подождать, пока у него это пройдет.
У него выхода — только ехать вниз? Вертолет за ним не полетит?
Не полетит. То есть, либо он расслабляется, и сам поедет потихонечку, либо приезжают спасатели, закручивают его в мешок, — в котором травмированных спускают, — и вперёд. Соответственно, такому мужику говорят: «Слушай, либо ты сейчас булки разомнешь и как-то потихонечку покатишься, — мы тебе поможем, — либо поедешь в мешке».
Вам на первом пуске было страшно?
У меня был другой эффект: охватило такое бесстрашие, такой азарт, что я, недооценив крутость склона, ринулся вниз, и меня понесло. Но нас тренировали, так что я, как кошка, выгнулся, и уже было приготовился кантоваться доской. Скорее всего, я бы закантовался, но в этот момент наш гид, Мороз, пулей подлетел и, как коршун, рухнул на меня сверху, чтобы прижать к склону, зафиксировать. Дальше я встал и поехал, уже вместо наледи пошёл замечательный пухляк. Мы же для этого и забираемся в такие места – чтобы нестись по этим волнам пухляка и кайфовать.
За что, кроме волн пухляка, вы любите экстремальный спорт в целом?
Когда-то я понял, что тренированные люди, — тренированные к жизни, — в среднем гораздо более успешные. Удачливее. И успех — это единственное, к чему я могу себя тренировать. Раньше я думал, что надо учить физику, читать бизнес-литературу, ещё что-то. Потом понял, что это вообще не работает, потому что ни разу у меня не произошло то, к чему я готовился. Ни разу. Зато случалось то, о чем я даже не задумывался. Поэтому двадцать пять лет моего практического опыта посвящены поиску того, как быть максимально готовым к чему угодно. И я понял, что главное — учиться принимать решение или делать выбор в условиях неопределенности, непонятности, неинформированности. В общем — непредсказуемости. Я и детей так воспитываю, и всем другим рекомендую. Ввергать себя в обстоятельства, которые имеют большую степень непредсказуемости, это и есть такая тренировка. Поэтому я выбираю активности, где степень непредсказуемости очень высока.
Случалось попадать в непредсказуемые ситуации?
Конечно. Например, во время высокогорного трекинга в Непале. Мы шли по маршруту, рассчитанному на восемь часов. Восемь часов высокогорного трекинга – это очень много. Но когда мы прошли эти восемь часов, сожгли все наши калории, еды у нас практически не осталось, — так, шоколадки какие-то, — вдруг выяснилось, что той лоджии, куда мы идём, больше нет: прошел сель и снёс её. И нам надо идти еще шесть часов. А у нас группа 25 человек, из них шестеро натерли ноги и идут уже из последних сил. Теоретически они уже готовы лечь и сказать «всё, мы никуда не пойдем». Вертолёт сюда не прилетит. И в этой ситуации полной непредсказуемости реально начинается паника.
Чем дело закончилось?
Собрали брифинг, провели психологическую сонастройку, договорились, что если кто-то не сможет идти, другие будут его нести. И все, кто хочет лечь, должны были понять, что лягут на плечи других людей. Из оставшейся еды сделали небольшой фонд для совсем ослабевших – если не накормить того, кто упал, он остановит всю группу. Начинаем двигаться. И вот я, взрослый мужик, реально последние четыре часа шёл в таком состоянии, что на каждый шаг мозг мой говорил «Стоп, все, дальше ты не можешь идти. Ну посмотри, ты же не можешь!». Вторая часть мозга говорила: «Он ещё может, может». А третья: «Слушай, сейчас вот те ребята лягут, мы их ещё понесем, поэтому ты давай-ка, соберись и иди».
Никогда такие приключения не заставляли задуматься о том, чтобы бросить именно этот вид спорта?
Ну как можно остановить расширение себя? Это ведь не спортивная активность ради активности — это расширение себя, создание себя нового. То есть, банальный «я», тот, который был вчера, мне перестает нравиться очень быстро. Мне нужен другой «я», и я иду его делать. Это бесконечное движение. Тогда, в Непале, мы все-таки дошли, и каждый узнал про себя что-то новое. Я понял, что можно идти 15 часов без еды, без энергии, на жире. У каждого из нас есть жировой запас, НЗ, который организм начинает расходовать в крайнем случае. Когда мы дошли, я посмотрел на свой пресс и впервые увидел кубики.
Вокруг вас много людей, готовых разделять это стремление к переменам, бесконечное расширение себя?
Я давно понял, что, если долгое время не обновляю телефонную книжку, со мной происходит то, что называется словом «застой».
Бросаете старых друзей?
Приобретаю новых. А старые уходят на дальние периферии. Я никого не бросаю, но ближний круг у меня обновляется, причем, очень активно. Хотя это не есть моя цель. Моя цель – расширение себя. Я чувствую, что когда становлюсь новым, разным с разными людьми, то хорошо и мне, и тем, кто рядом мной. Вокруг меня — неравнодушные люди, которые не позволяют мне быть менее ярким, чем я могу. И я в ответку — то же самое. Нам очень круто вместе. Получается очень интересный процесс — мы как бы взаимно подпитываем друг друга и выходим на следующий уровень. Я постоянно пересобираю себя в поле опыта других людей, это великое открытие.
Ваш клуб «Эквиум» по такому принципу построен?
Да, я создал такое бизнес-сообщество, чтобы другие могли прикоснуться к подобному подходу. В «Эквиуме» много людей с такой особенностью характера, как у меня. Они знакомятся друг с другом и их бизнес ускоряется в два-три раза, просто феноменальное что-то происходит. Я не знаю, как это работает, но оно работает. Так давайте пользоваться! То между людьми, которым не все равно, которые не позволяют другим быть менее яркими, чем те могут, воспроизводится какой-то длительный гомеостаз, какие-то обменные процессы, за счет которых они начинают очень быстро двигаться вперед — в бизнесе, в семье, в любом деле.
Вы производите впечатление человека успешного и довольного собой. Есть что-то, о чем вы жалеете?
Безусловно, есть. Мои открывашки и новые добавления, в сторону которых я хочу двигаться, всегда начинаются с того, что, мне, чёрт побери, чего-то перестаёт хватать. Я раздражаюсь этим состоянием, начинается поисковый режим: что еще я могу, куда себя ещё расширить.
Какими своими качествами вы недовольны?
Большое количество моих увлечений создает гигантскую разбросанность. Я начинаю какое-то дело, но моя расфокусированность не позволяет сделать нормальный экзекьюшн, или довести производственные процессы до идеала. Для этого я привлекаю партнёров. Я вообще боготворю партнёрство, считаю, что это одна из сильнейших особенностей бизнесмена – привлекать, или обретать, или создавать правильные партнёрства. Пока я свои ненормальности, свои особенности, свои необычности буду подпитывать, делая то, что я люблю – я буду кайфовать. Да, я могу переключить себя на экзекьюшн, на эффективность, на системный подход, но не получу кайфа от проживания жизни. И тогда я обретаю партнера, которому нравится делать систему эффективной — вокруг есть люди, которые именно от этого получают каждодневный феноменальный кайф.
У вас много врагов?
Про врагов я не знаю, хотя многие мною недовольны – это факт. Но и достижение социального одобрения не является моим приоритетом. Как и авторитетное признание – оно тоже не входит в мои цели. Но слово «враг», я считаю, слишком большая и мифологизированная категория. Хотя, возможно, это просто какая-то область, которая мне недоступна. И я не хотел бы к ней подступаться. Знаете, однажды, когда я был в большом напряжении, психолог мне задал очень страшный вопрос: «У тебя два ребенка, ты должен от одного избавиться — кого ты выберешь?» И мой мозг пришел в ступор. Это медицинский приём, психологическая такая штука — как раз для отключения мозга. И я понял, что есть области, которых я не знаю. Так и с понятием «враг» — может, и хорошо, что я не понимаю этого определения. Столкнусь в первый раз — узнаю.
Чего вы боитесь?
Меня постоянно посещают какие-то придуманные страхи, но я научился с ними бороться.
Например?
Например, страх, что подведут партнеры. Это банальный страх, но он может приводить к очень мощным проявлениям, ты начнёшь дергаться. Ещё — страх, что я не успею увидеть реализацию своей мечты. Я всегда говорю, что цель предпринимателя – это мечта с дедлайном: она должна реализоваться в обозримом горизонте времени.
А страхи, не связанные с бизнесом?
Однажды мы с супругой зашли в страшный кризис семейных отношений, и стало страшно потерять то, что мне дорого, то, что я ценю. А дело было просто в том, что я пытался как бы сохранить фотографию вчерашнего дня — не понимал, что цепляюсь за прошлое, а нужно создавать новое. И в тот момент, когда я разрешил себе идти дальше, у меня настала радость созидания. Вся энергия гигантского страха сменилась на энергию гигантской радости от созидания в рамках той же семейной жизни. И вот так, на фоне страха и кризиса семейных отношений у нас с женой родился «Рыбаков Фонд».
На какой вид спорта похожа ваша жизнь?
На саму жизнь. Есть такой вид спорта, такое увлечение — жизнь, многообразная и яркая. Такая, которой я всегда желал себе и всем людям.
Какие три слова характеризуют вас точнее всего?
Я очень увлекающийся. Я непредсказуемый. И я немыслимый – меня невозможно постичь.
