Некролог
В Москве в ночь на 22 апреля умер писатель, журналист, сценарист и телеведущий Аркадий Карабчиевский, он же — Аркан Карив, человек, без которого невозможно представить себе ни московский андеграунд конца восьмидесятых, ни культуру русскоязычного Израиля девяностых и двухтысячных.
Переехав в другую страну, «стряхивая прах рабского прошлого и шагая навстречу новой судьбе», сын выдающегося литератора Юрия Карабчиевского сменил имя и стал известен как Аркан Карив — автор романов «Переводчик» и «Однажды в Бишкеке», триллера «Операция «Кеннеди»», написанного совместно с Антоном Носиком, множества рассказов и телесценариев, а также знаменитых эссе о разговорном иврите, позднее составивших трехтомник «Слово за слово». 25 апреля ему исполнилось бы сорок девять.
Колонка Аркана Карива «Слово за слово» выходила в израильской газете «Вести» и поражала удивительным, неэмигрантским вербальным обаянием. Карив писал о новой родине и новом языке с хулиганской интеллигентностью и абсолютной свободой. Диаспора училась не только и не столько сленгу, сколько собственному достоинству, а еще, по словам самого Аркана, «хорошему вкусу и благородной ярости» по отношению к языку предков и их разномастных потомков на Святой земле. Почти двадцать лет этот самый неформальный из учебников остается едва ли не единственным источником, который залихватски и накрепко вколачивает в голову ивритский аналог обязательного «Ты меня уважаешь?!»
Карив-писатель, Карив-переводчик, Карив-журналист и телеведущий — что бы он ни делал, это всегда было иронично, тонко и безупречно с точки зрения языка и стиля. Даже те, для кого романы Аркана Карива не являются настольными книгами, прочли их от корки до корки. И дело не только в качестве текстов, но и в непобедимом обаянии авторской личности. А когда Аркан появился на телеэкране первого израильского русскоязычного канала, его языковый проект «Иврит катан» («Иврит помаленьку») легко перекрывал рейтинг новостных программ, что для Израиля, живущего от сводки к сводке, показатель нечастый.
Возвращение Аркана в Россию было вполне танцевальным — как танго, его долгая и разделенная любовь. Шаг вперед, два шага обратно, пауза, огненное па, снова пауза… Он приезжал, уезжал, работал в «Коммерсанте», писал роман, срывался в Буэнос-Айрес, публиковал рассказы, опять уезжал. Его любили так, как любят гениального взбалмошного ребенка, ему прощали опоздания и сорванные дедлайны просто потому, что он был такой один. И вообще, как оказалось, он был один.
В блестящем рассказе «Sobre todo sobre mi padre» Карив цитирует письмо отца: «Мой любимый, мой светлый Арканчик! Главное, чтобы ты был счастлив». Я не знаю, был ли Аркан Карив счастлив в последние месяцы своей жизни. И чувство смутной вины за это, похоже, надолго останется с теми, кто его знал.
Источник: https://www.kommersant.ru/doc/1922360
