Российский телеведущий, член Академии российского телевидения Михаил Шац специально для welcome2020.ru рассказал о том, как в его жизни появился футбол, чем отличаются болельщики в России и Аргентине и почему сборной России по силам выйти в плей-офф ЕВРО-2020.
— Можете ли вспомнить свою жизнь без футбола? Да и была ли она когда-то такой?
— Жизнь без футбола — грустная, скучная. Не хочу ее вспоминать. Первым международным турниром, который я смотрел, был чемпионат мира 1978 года — мне было 13 лет. Раз я его смотрел, значит, уже тогда мне было интересно. А первые походы на матчи «Зенита» — это, думаю, год 80-й. В то время это еще не было, условно говоря, мейнстримом, но эти матчи на стадионе имени Кирова были для нас огромным удовольствием.
— Ну и сами вы, конечно же, тоже играли во дворе в футбол?
— А как же! Рядом с моим домом на Моховой было две площадки: одна — в нашем дворе, вторая — в соседнем. С хоккейными бортами. По идее, там должен был быть каток, но его никогда не заливали, так что мы все время играли в футбол, даже зимой. Гравий, на который довольно больно падать, хоккейные ворота, сетчатый забор на штангах вокруг площадки, сетка везде продрана: проволока торчит, и ты вечно об нее куртку рвешь. Играют отдельные компашки: сначала мелочь пузатая, потом приходят парни постарше, мелочь прогоняют, а потом появляются настоящие зубры и гонят предыдущих. Я прошел все эти стадии. В школе (она была недалеко — на улице Воинова, ныне Шпалерной) мы, конечно, тоже играли: класс «А» на класс «Б». Был еще «Таврик» — Таврический сад, куда мы тоже ходили играть в футбол. Там было большое поле, на котором можно было играть поперек: не всегда же в командах по 11 человек — сколько вышло на улицу, столько и играет, а по целому полю замаешься бегать.
— У Михаила Шаца была постоянная функция в команде?
— Функция у всех была приблизительно одна — каждый хотел играть в нападении, ну и я стремился. Было несколько жестких правил, самое цензурное, которое я могу воспроизвести, это «игра на жопы». Золотое правило, которое можно было бы ввести и в наш российский большой футбол. Игроки проигравшей команды становятся на линию ворот, поворачиваются спиной, и каждый из игроков команды выигравшей пробивает удар на силу, целясь стоящим, соответственно, пониже спины. Это и есть главный приз во всем дворовом футболе.
— Никогда не было мысли связать свою жизнь с игрой?
— Абстрактно, может, и было такое желание — поработать, к примеру, тренером, но в реальности — скорее, нет. Я люблю спорт как нечто побочное в моей жизни, это вторая линия, как говорят у нас на Васильевском острове.
— За что человечество любит футбол?
— Для меня это однозначно: люди в игре находят ответы на все вопросы. Абсолютно на все. Как устроен мир, ради чего надо жить и так далее. Это простая штука: человек, который не может решить эти вопросы в своей обычной жизни — профессиональной, личной, социальной, очень быстро находит ответы в правилах игры. «Жизнь — ради гола, ты — часть команды, мы все — в одних футболках». Четкая, очень внятно сформулированная модель, в которой человек ощущает себя нужным, понимает, зачем он здесь, ради чего делает то, что делает. Я был в Аргентине на матче клуба «Бока Хуниорс», в таких местах это становится особенно понятно. У людей в жизни нет ничего кроме какой-то лачуги, маленькой зарплаты или случайных заработков, но у них есть вот эта любовь. Она объединяет миллионеров и нищих, красавиц и уродов, калек и атлетов. Все собираются в одном месте, все болеют за одну команду. Она — главное, что у них есть. Это в определенном смысле нечто сродни религии, а может быть, даже мощнее: они точно знают, во что верят, это не эфемерная вещь. В странах, где сильно социальное расслоение, это особенно хорошо заметно. В США, к примеру, футбол не очень популярен — сейчас он развивается довольно быстро, но все равно это не идет ни в какое сравнение с отношением к этой игре, скажем, в Боливии или какой-нибудь Демократической Республике Конго. В таких странах он является полной заменой остальной жизни. Там, за стенами стадиона, все понятно, все предсказуемо, известны твои шансы на удачу. Точнее, известно, что их по жизни очень мало. А здесь, внутри, жизнь течет по другим правилам — она яркая, она полна страстей и эмоций, в ней всегда есть место удаче и успеху. Возможность стать частью зрелища, наполненного такими страстями или хотя бы обещанием страстей, людей очень объединяет. Поэтому они так туда стремятся.
— Российского болельщика на стадион влекут те же ожидания?
— В каком-то смысле — да, в каком-то — нет. На это ведь накладывается менталитет, национальный темперамент. Накладывается, я бы сказал, некая жертвенность, точнее — наличие или отсутствие ее в национальном характере. Готовность полностью отдаться чему-то, в данном случае — игре, раствориться в ней, стать ее частью, вернее — сделать ее на эти 90 минут частью себя. Есть какие-то коэффициенты, увеличивающие или уменьшающие эту готовность, — у нас, скорее, работает уменьшающий. Здесь другой немножко менталитет, мы такие…
— Северные?
— Немножко, да. Северо-восточные, я бы сказал.
— В чем тогда специфика русского болельщика?
— Он чаще и больше — зритель. А аргентинский — участник. Для них это работа: если мы смотрим шоу, то они в нем участвуют. Я пришел на стадион в Буэнос-Айресе за два часа до начала матча, а он был полон и уже болел. А мы как собираемся? «Ну, давайте придем минут за сорок, может, выпьем где-нибудь в ложе». Это совершенно другое отношение. Мы готовимся к зрелищу, а они пришли отдать свою душу.
— У вас есть любимые соболельщики?
— Конечно. Прежде всего — мой хороший друг Герман Ткаченко, с которым мы часто смотрим футбол. Причем это не просто «е-мое, ну куда ты пасуешь!», нет. Это анализ игры: почему этот момент разыграли так, а не вот так, почему здесь ошиблись, кто принял верное, на наш взгляд, решение. Это не просто наблюдение, а вдумчивый разговор о футболе, потому что мы оба очень его любим. Для него это профессия, для меня — самое сильное, самое главное хобби. Боление становится неким клубом, в который мы кого-то допускаем, кого-то нет. Есть люди, с которыми нельзя смотреть футбол, есть те, с которыми делать это интересно и радостно.
— Какой он — человек, с которым нельзя смотреть футбол?
— Приходит, задает дурацкие вопросы, начинает заниматься какой-то ерундой, к примеру — заказывает еду во время игры. Такое же вообще невозможно!
— Это преступление?
— Ну конечно! Еду надо заказать заранее, а еще лучше — поесть до игры, потому что дальше — только ты и футбол. А тут — постоянные идиотские замечания, отвлечение на какие-то другие темы… Существует тип людей, для которых просмотр игры — просто времяпрепровождение: что-то мелькает на экране — и ладно. А ты пришел не просто смотреть, а пережить нечто важное, разделив это переживание с теми, кому оно важно так же, как и тебе.
— Чего вы ждете от нашей сборной на ЕВРО-2020?
— Вполне допускаю, что наша сборная выйдет из группы. Думаю, вероятность этого даже больше пятидесяти процентов. За последние несколько лет сборная стала командой в самом хорошем смысле этого слова. Командой вполне европейской, хорошего среднего уровня, которая при определенных условиях, а они есть, учитывая, что на групповом этапе это будет для нашей сборной почти домашний турнир; вот в этих условиях наша сборная абсолютно способна если не преподнести какой-то выдающийся сюрприз, то уж точно сыграть на хорошем уровне.
— Думаю, не будет оригинальным предположение, что ваше, да и всех болельщиков, отношение к нашей сборной переломил чемпионат мира.
— Абсолютно точно. Я прекрасно помню, как ходил на последний товарищеский матч этой сборной за неделю до открытия ЧМ-2018. Если вспомнить разочарование, с которым я уходил после игры, и сравнить его с чувствами, скажем, после четвертьфинала с Хорватией, я в самом волшебном сне не мог предположить, что возможны такие эмоции. Да и отборочный турнир к ЕВРО-2020, который прошла сборная, тоже подтвердил, что это не сказка, не мечта, которая улетучилась, а вполне определенный уровень, которого сборная достигла и, что важно, поддерживает. Есть, конечно, факторы влияния, которых никто не отменял: здоровье игроков, удача, которая в футболе всегда играет свою роль, чтобы в штангу и в ворота, а не в штангу и на угловой. Хочется, чтобы все сложилось в нашу пользу.
— Болеть за свою команду — непременная часть любви к своему городу?
— В момент, когда ты становишься более или менее известным, как говорится, медийным человеком, тебе непременно задают вопрос: «За кого ты болеешь?» И, отвечая, ты становишься частью определенной игры — в хорошем смысле слова. Болельщик Дмитрий Назаров, мелькая усами на трибунах, напишет стихи о «Спартаке». Болельщик Михаил Грушевский с ироничной улыбкой расскажет о том, какие тяжелые времена переживает Центральный спортивный клуб Армии, но все равно для него «красно-синие» — самые лучшие. Болельщик Боярский, естественно, обязательно что-то прокомментирует…
— А болельщик Шац пошутит про Аршавина под скамейкой.
— Бывало и такое. Но бывали и более добрые шутки. За счет медийности меня просто лучше слышно. Ну и, разумеется, я действительно люблю «Зенит». Кроме моей личной привязанности, важно сказать, что по работе с болельщиками «Зенит» объективно сейчас первый в стране — абсолютно и с большим отрывом по самым строгим европейским стандартам. На матчи приходит в среднем больше сорока тысяч человек, и это не просто «приходите на футбол», это целая программа, потому что «Зенит» — лучший по работе в социальных сетях, по работе клубного телевидения, оно действительно отличное — говорю как не чуждый этой сфере человек. Фан-променады, которые устраиваются перед каждым матчем, — не просто набор аттракционов, а умное и яркое пространство для болельщиков, созданное с любовью и пониманием, так, чтобы туда пришла вся семья. Не просто отсидеть с папой два тайма по 45 минут, а с удовольствием провести время до, после матча, это целое событие, это выход в свет, это реально работает и работает очень круто.
— Вы выстраиваете свой график так, чтобы попасть на игры ЕВРО-2020?
— Конечно, обязательно поеду смотреть футбол.
— Чем Санкт-Петербург сможет удивить тех, кто приедет смотреть футбол?
— Думаю, за триста с лишним лет своего существования Петербург уже удивил мир всем, чем мог, так что теперь может просто стоять и ждать гостей. Стадион вот построили, Финский залив опять же, эстакада красивая, вдалеке — небоскреб «Лахта Центр». Очень впечатляет, абсолютно искренне говорю. Считаю, что там весь район очень здорово сделан, помимо того, что сам стадион отличный. И добираться удобно: можно на метро, есть нормальная логистика по автобусам от разных станций — на чемпионате мира все уже отработано. К стадиону «Санкт-Петербург» можно даже на лодке подплыть — в общем, есть варианты на любой бюджет. При всей долгой и неоднозначной истории строительства этой арены сейчас там все работает идеально, все сделано красиво и комфортно. Но особых причин для поездки на ЕВРО-2020 искать, по-моему, не нужно — надо просто ехать. Ведь, во-первых, играет наша сборная, во-вторых, она играет в Петербурге, в-третьих, происходит это летом. Лучше, чем Петербург в такое время года, нет места на Земле, это мое искреннее убеждение. Немного времени дано нашему городу на великолепие, но оно есть — именно май и июнь.
— Если бы Михаил Шац водил по городу гостя, приехавшего на ЕВРО-2020, что кроме обычных туристических красот он хотел бы ему показать?
— Есть один двор на Фонтанке, раньше я его никогда не видел. Совсем недавно мой друг, который живет там неподалеку, говорит: «Слушай, ты был в круглом дворе?» Я говорю: «Нет». «Да ты что?» И он меня повел. Надо войти в этот двор и лечь в центре. Лежишь на булыжнике, смотришь наверх — дома стоят по кругу, над тобой небо, и ты чувствуешь себя немножко центром Вселенной. Когда выдается хорошая звездная ночь (обычно зимой), это прямо наслаждение, как в обсерватории полежать. Но и в белую ночь неплохо, да и без звезд можно — на облачное небо оттуда тоже хорошо посмотреть. Фотографии там отличные получаются. Думаю, у каждого жителя Санкт-Петербурга таких заветных уголков полно.
— Еще любимые места?
— Спуск к воде на стрелке Васильевского острова — самое красивое, самое романтическое место в мире. Надо спуститься между огромными каменными шарами, и вот ты стоишь, практически как Христос, перед тобой расстилается водная гладь со всеми важнейшими видами: Зимний дворец, Петропавловская крепость, уходящая вдаль, на Литейный, перспектива Невы. Вот он, Петербург во всей его красе. Место, где надо постоять, посидеть, подумать. Хорошо бы вечером, но можно в любое время — этот город прекрасен круглосуточно.
— Какие еще советы вы как коренной санкт-петербуржец можете дать приезжающим болельщикам?
— Болельщик должен приехать и где-то поселиться. Необязательно селиться в дорогущей гостинице, хотя есть и такие. Есть и другие — на любой вкус и карман. Еще, думаю, очень круто было бы пожить в петербургских квартирах: бесконечные коридоры, потолки, где-то лепнина осталась, где-то каминчик. Ну и, конечно, дворы-колодцы, арки, подворотни, вот это все — незабываемый опыт. Потом болельщику нужно где-то выпить и закусить, и в этом смысле городу есть чем похвастаться. Помимо улицы Рубинштейна, полной замечательного общепита, есть бары, входящие в топ-100 и даже топ-50 самых уважаемых рейтингов. Есть тайные питейные заведения, каждое со своей концепцией, — не буду их рекламировать, но, если хорошо пошерстить интернет, найдется масса интересного и обязательного к посещению. Есть маленькие галереи, где происходят какие-то невероятные выставки и концерты-квартирники — нужно просто желание изучить город не только по глянцевым рекламным буклетам. Что еще? Садишься на любой кораблик, катаешься, глазеешь по сторонам. Ловишь закаты и рассветы, которые во время белых ночей никак не наступают. Что говорить — это единственный такой город на Земле.
— Чем для Санкт-Петербурга, помимо вещей само собой разумеющихся — престижа, поступлений в бюджет, важно такое событие, как ЕВРО-2020?
— Важно, что когда люди будут смотреть футбольную картинку, вокруг нее они увидят сам город. Я говорю не только о тех, кто приедет, а в том числе и о телезрителях, которые станут смотреть репортажи. Они посмотрят на красивый стадион, на проспекты и набережные, на реки и мосты, на дворцы и фонтаны. Очень хочу, чтобы мой город увидело как можно больше людей, самых разных, в разных уголках планеты. Я уверен, что у каждого человека Петербург должен быть в каком-то внутреннем списке мест, которые надо увидеть «before you die».
