Оля Солдатова сегодня блондинка. Месяц назад была апельсиново-рыжей. Ещё раньше – гордо несла голову цвета морской волны. Глядя на неё, трудно не улыбаться, как нельзя сохранять серьёзность, когда она произносит очередной монолог.
Записала Ольга Ципенюк
«Да, Пако Рабан назвал меня «кутюрье XXI века», но не мне лично сказал — он видел мой показ и сказал кому-то, а журналисты разнесли. Я же такая — и нашим, и вашим, и в приличных показах каких-то участвую, типа Недели моды, и в альтернативных. Но вообще ко мне довольно давно прилеплен термин «элегантный авангард», и я с этим согласна».
«Мои вещи молодежь очень любит, девчонки совсем. Значит, что? Значит, у меня будет долгая творческая жизнь. Я одно время даже вела учет, кто у меня что купил: самой взрослой было 78 лет, самой юной -13. Одна дама, под семьдесят, купила все-все: шинель, ушанку, валенки. Дело, конечно же, не в возрасте человека, а в эмоциональном состоянии, которое у него вызывают мои вещи».
«Я совершенно не завишу от чужого мнения. Люблю иногда зайти незаметно в магазин, сесть и слушать, что люди у прилавка говорят. У меня идея была даже — повесить тут диктофоны, а потом собрать все, сделать такой микс голосов, нарезку, и пускать по кругу. Хотя дружки мои развеселые если узнают, они, конечно же, придут и специально такого обо мне наговорят!»
«В детстве я была грустным ребенком. Когда училась в художественной школе, меня даже преподаватели рисовали — такое у меня лицо было… полное печали. Вообще, я папина дочка. Брат — он маменькин сынок, а я папина, и похожа на него очень внешне. Он приучил меня спортом заниматься и привил мне такой… спортивный характер. Этот характер у меня проявлялся везде, даже в кружке рисования. Мне всегда важно было выиграть, к примеру, даже в городском детском конкурсе рисунка заточилась именно победить. Я прямо помню, как вычисляла, что нужно: побольше рисунков сделать, всякое такое. И победила!»
«Я вообще такой человек — заточена на результат. Вот это вот рисование под настроение, для души, в стол — не для меня! Я рисую для этой выставки, для будущей выставки, для конкретного заказа, мне важно знать, что будет в финале.
Когда я училась, был адский дефицит кисточек, карандашей, всего этого художественного и у меня образовался мелкий фетишизм, точнее — безудержная страсть: скупаю все, что вижу, по всему дому залежи кисточек, карандашей, фломастеров каких-то, хорошей бумаги…»
«Обожаю еду вкусную, мужиков красивых, шампанское. Музыку — без музыки вообще не могу ни жить, ни ехать в машине. И дома не переношу тишины, всегда что-то играет. Всякие танцевальные вечеринки бесконечно устраиваю. Люди вокруг меня красивые всегда, веселые. Мне главное, чтобы веселые. На работу нанимаю — смотрю: если скучный человек, или некрасивый — никогда не возьму. В меня, конечно, влюбляются, есть поклонники, есть. Но я сейчас больше ценю дружбу. Легко откажусь от свидания, если в это время можно с веселыми парнями просто весело пообщаться. Мне такое интереснее стало, я мощнейшее эмоциональное наслаждение получаю от общения. В основном у меня друзья, конечно же, парни, намного больше парней, чем девчонок».
«Не люблю зануд. Тех, которые смотрят тебе в спину, когда мимо них летишь, такая прекрасная, а они говорят, что как-то не так летишь, криво… Ограниченных людей не люблю, вредных, которые с претензиями…»
«Завидуют мне много, конечно. Я путешествовала на Алтае и встретила там одну целительницу, которая все про меня рассказала. Что у меня вся спина в зависти. Представь, она у меня эту зависть снимала со спины, прямо как паутину! Ничего предсказывать не стала, но так объяснила, что меня, может быть, вот эта чужая зависть и погубит. А я совсем не боюсь! И сама никогда никому не завидую. Разве что в детстве, помню, завидовала одной девочке, потому что у нее курносый нос. Хотя нет — иногда сама себе завидую.»
«Я очень люблю рассказывать всякие истории. Мемуары можно было бы, конечно, написать, но ведь многие же еще живы, ха-ха-ха! И времени нет совсем. Думаю, лучше, чтобы кто-то записывал с моих слов. Вот мой друг Сергей Петрович Капица подарил мне книгу воспоминаний — так он всю ее наговорил. Ну, например, однажды в Куршавеле, на дне рождения чьем-то все танцевали в кругу, и там был Абрамович. Он был окружен охранниками, они вокруг него топтались, а я танцевала в стороне. Ну и там, конечно, было много молодых прекрасных девушек, которые к нему мечтали пробиться, — к Роме, — но охрана не пускала. А передо мной она в какой-то момент просто расступилась, и мы с ним рядом так эмоционально потанцевали… Под группу «Ленинград». Я вообще для этого никаких усилий не предпринимала.
«Я ужасная барахольщица, меня лучше не выпускать. В Москве спокойно сижу, а на выездах просто маньячу, закупаюсь, как ненормальная. Особенно я сумасшедшая по обуви, причем больше половины из того, что у меня есть, ни разу не надевала, ну или по разу, может быть. Обувь, сумочки, головные уборы… Обожаю на блошиных рынках детали для своих украшений покупать. Правда потом, когда вижу распечатки карт кредитных, счета опустошенные – ужас! Думаю, может мне солнце яркое по голове так ударяет? Вот, Венеция — казалось бы, какой там шопинг? А я умудрялась спустить ну просто все деньги. Да… Там, кстати, в последнее время хорошие закупщики модных вещей появились. Еще жизнь в Париже очень опустошает мои карманы. А одно из самых любимых мест для шопинга – Гонконг».
«Я назад никогда не смотрю. Только вперед, да и то – не сильно, живу сегодняшним днем. Если много проблем, задач каких-то, я их решаю просто по ходу, и все. Долгосрочных никаких планов у меня нет. Я даже бизнес-план отродясь не могла написать. Вот, к примеру, этот магазин: какой-то был бизнес-план, а в реальности все оказалось намного лучше. Я могу сесть и запланировать поездочки свои какие-то, ну, или, там, паспорт заканчивается – планирую, что новый надо сделать. Но жизнь планировать, на десять лет вперед думать – это не для меня. У меня не очень хорошая наследственность, поэтому я была бы рада просто остаться в живых через десять лет. А как именно я буду жить – совершенно не важно сейчас. Есть разные страхи, конечно, но они меня не мучают, потому что у меня есть способность не программировать себя на плохое.
«Я в работе руководствуюсь только тем, что мне самой нравится. Вот стекло, например, просто обожаю. Я училась в Равенне делать мозаику, нас там целых два дня учили только разбивать стеклышки. А все эти кусочки цветные – они же совершенно родом из детства. Вспомнить только, как мы все делали «секретики». Мои кузины, кстати, вот так закопали бабушкины бриллианты, в этих «секретиках». Им уже по многу лет, но они до сих пор с содроганием про это вспоминают».
«Хочу, чтобы люди улыбались, когда слышат мое имя. Да так и есть, по-моему, на сегодняшний день. Самое лучшее мое было время, когда я для Гнеушева в цирке делала костюмы: ежедневный смех, ежедневное счастье. А когда моих Дедов Морозов выпустили на Первый канал – люди просто падали, гомерически хохотали. Там непонятно, что смешного, но столько в этом было радости! Мои вещи заряжают положительной энергией: люди подходят к прилавку и улыбаются».
«Я, конечно, иногда ощущаю себя королевой. Когда лечу с горы где-то там, во Франции, в лыжном костюме с бисерным лыжником, которого сама вышила. Только ленивый не подойдет и не спросит, что это такое на мне надето. Я даже избегаю с незнакомцами садиться в подъёмник, потому что меня сразу начинают мучить — где я купила эту шапочку. Один бутик в Мерибеле закупил у меня огромную партию – буквально всего, что они на мне видели».
«Но и само катание – ой, я это прямо обожаю! Я вообще-то не такой уж супермастер, я встала на лыжи… ну… в поздней молодости, скажем так. Но когда меня спрашивают «как ты катаешься?», я всегда говорю «авек плезир» — с удовольствием я катаюсь, вот как! Не гоняюсь, а мне важно, чтобы все было красиво: чтобы я была красиво одета, чтобы катилась красиво, чтобы каждое движение такое… отточенное. И чтобы гармония с природой. Я просто тащусь от этого всего! И чем выше горка, чем выше я стою, тем большей королевишной себя ощущаю. Закладываю крутой вираж, вижу себя со стороны и думаю – черт, ну как же я хороша!»
Опубликовано в журнале CITIZEN K, лето 2009
